Была под солнцем страна. Ничем не хуже Франции, Австрии или России. Девять провинций, заносчивая, богатая метрополия. На гимназической контурной карте – полезные ископаемые, купеческие приморские города, густые массивы лесов, торговые тракты, полосатые приграничные столбы, шлагбаумы – за ними обязательно жандармская застава.
    Отбивали свое средневековые куранты на ратушных площадях, ме-щанки в полосатых юбках из века в век придирчиво покупали у торговок зелень и грудинку к обеду. Что – то строилось, что – то сносилось. Мостились дороги, осушались болота, новобранцы кололи на плацу штыками соломенные учебные чучела.
     Шли европейские кровавые и грязные войны, но слава Богу, - мимо, гремели кандалами арестанты, мигали по ночам вдалеке от морских берегов страшные синюшные огни на каторжных понтонных баржах.
    Плакали вдовы над могильными насыпями, плакали младенцы в акушерских покоях.
       Сменялись монархи на тронах – и то что прежний император умер – и то что да здравствует его преемник – обыватели узнавали только по вывескам в кондитерских лавках. Если с утра один портрет в бутафорских латах и собольей мантии заменили на другой – значит – император умер, да здравствует кайзер.

      Новые лошади впряжены в новую церемониальную карету.
      Новые пушки отлиты на пушечных дворах.
      Новые бутылки шампанского разбились о борта новых кораблей.
      Новый профиль выбит на новых монетах.
      Новые тюрьмы построены для новых заключенных.
      Новые грошовые бунтовщики – мятежники продели шеи в новые петли.
      И все идет по – старому.

    Когда–то, вспоминали старики – эти девять земель назывались по – иному. Там шумел лес Броселиада, в котором артуровы рыцари встречали чудовищ. Там – стоял таинственный замок Тинтагел, здесь – колыхало черные воды озеро Аверна, прямой вход в ад. А там, куда и глядеть – то нельзя, во – он на том мыске великой садовой реки Ламанд стоял когда – то Лунный город рыжего короля Арно. Ночной город, где все повороты – направо и ни один земной закон не имеет силы.
     Но ныне нет и намека на его стены – только пустырь, заросший сорняками , да у кромки воды – лиловый иван – чай, говорят, этот цветок лучше всего растет на старых пепелищах и полях сражений.
        В битве при долине Камланн победил доблестный король Мордред.

      И было это так давно, что никто не придает этому значения. Века смывают все – и легче всего забыть собственную историю. История это скучно. Это даты в учебнике, которые надо зубрить.
        Какое нам дело до того, что было тысячу лет назад.
        Мы и восьмидесяти не проживем.

       Мы – жители Империи Логрской – слишком нормального европейского государства твердо знаем, что никогда не было ни Круглого стола, ни Гвиневеры, ни Зверя Рыкающего, ни подвигов Геракла, Георгия или Ланселота.
       Но ни одна женщина не назовет своего сына именем Артур.
       И еще мы знаем, что ночью – нельзя.
       Никто не спрашивает – что же именно нельзя – ночью.
       Просто – ночью – нельзя.

     Нужно зашторить окна, лечь лицом к стене, уткнуться в грудь жены, принять снотворное – и никогда не выходить под чистое ночное небо и научить своих детей тому, что ночью – нельзя…

       Хорошо, что на свете еще остались непослушные дети.
       Они знают, что ночью – можно.

      Так и жила под солнцем страна. Прошумел век XV, век становления Империи, век кожаный и серебряный, где петушиные наряды ландскнехтов часто марались кровью и тихо догорали стены никем не позволенных городов. Отошел в небытие век XVIII, век суетных маркиз, кружев, Андерсена и братьев Гримм, век капризных принцесс и честных бродяг.
        И наступило новое время.
     Мы так и проспали XIX век, все его научные идеи и милые заблуждения, экскурсы в природу человеческую, веру в разум, дарвинову теорию, колониальный стиль, первые дагерротипы и в самом начале – пресловутую наполеоновскую треугольную шляпу.
       Наши домохозяйки все тащили с базара лук – порей в корзинах и цокали подковами вечерние извозчичьи лошади, которые почти, как люди, знают все.
       Мимо, мимо, мимо нас летели листки отрывного календаря.
       Дамы затягивались в корсеты, кавалеры делали тоже самое – толь-ко тайком.
     Из Парижа приходили новые выкройки. Из Лондона – новые способы завязывать галстук. Из Германии – новые музыкальные шкатулки.
       А потом все это кончилось.

      Ножом у горла стал совсем новый век.
      Век XX.
      Четыре скрещенные ножа.
      Он совсем близко.
      Еще ничего не случилось, будьте спокойны.
      Еще не погиб Титаник.
      Он даже не построен.
      Никакой авиатор не поднимал в воздух свою «этажерку» и уж тем более не додумался прицеплять к ней бомбы.
      Еще ничего не случилось – но вот - вот произойдет.
      Еще при нашей жизни.
      Представляете, сколько преступлений мы можем остановить, скольких глупостей избежать, сколько вранья вывести на чистую воду.
      И, о Господи, сколько мы наворотим нового…

      Да, произойдет все.
      Кроме смерти.